Главный пульмонолог Ирина Лаптева: «Чтобы найти причину болезни, приходится разговаривать с пациентами годами»

— Только вчера вернулась из Могилева. Молодая пациентка с тяжелым заболеванием попала в реанимационное отделение. Мы собрали консилиум, подобрали схему лечения. Сейчас ее уже перевели из реанимации, — с Ириной Михайловной мы беседуем в ее кабинете в РНПЦ пульмонологии и физиатрии.

— На дворе лето, а у вас в отделении столько молодых людей. С чем они к вам попали?

— Легочные болезни ведь не всегда связаны с сезонными инфекциями. Хотя мы считаем, что больше других имеем дело с сезонностью. Но есть болезни, природа которых нам до сих пор неизвестна. Часто к нам попадают пациенты, к примеру, с саркоидозом. Причина этого заболевания неизвестна, и, следовательно, лечение тоже не определено.

— А в чем проявляется эта болезнь?

— Болезнь поражает многие органы: глаза, печень, кожу, но наиболее часто — лимфатические узлы в грудной клетке и легкие.

- И что у человека болит?

— Это такое благоприятное заболевание с минимальными проявлениями или вообще без клинических проявлений. Чаще всего его обнаруживают только при рентген-исследовании, где видны увеличенные лимфатические узлы или поражение легких. Самое эффективное лечение — длительный прием гормональных препаратов. Но мы используем щадящие дозы глюкокортикостероидных гормонов и только тогда, когда есть клинические проявления или заболевание прогрессирует. Ведь как неизвестна причина возникновения саркоидоза, так неизвестно, и почему это заболевание иногда вдруг проходит самостоятельно без лечения. Но спокойно относиться к такому диагнозу тоже нельзя. Поражение при саркоидозе похоже и может маскировать такие грозные болезни, как лимфома или лимфогранулематоз. Всегда есть детали и нюансы, которые врач не должен упустить.

- О чем обычно расспрашивает врач пациентов?

— Обо всем. Человек может не обращать внимания на какие-то, по его мнению, мелочи, а для доктора это ценная находка. Допустим, приходит человек, у которого на рентгенснимке процесс в легких. Но ни на что вроде не жалуется. Начинаем разговаривать, и выясняется: болел осенью, потом через месяц снова, потом в январе был на больничном. Ему уже не хочется ходить в бассейн, он много потеет, похудел… Нам все очень важно знать. Я не имею права не дослышать, не придать значения словам пациента. Иногда годы уходят на борьбу с заболеванием, поиск и ликвидацию его причины.

- Годы?

— Могу привести конкретный пример. У нас была пациентка из областного города, медицинский работник. Несколько раз в течение одного года она лечилась в стационаре по поводу легочных проблем, на снимке были видны крупные легочные инфильтраты, которые излечивались в больнице, но через некоторое время возникали снова. Ее доктор попросил совета. Мы госпитализировали ее в нашу клинику, обследование и лечение позволили установить правильный диагноз и в очередной раз добиться успеха. При этом причину болезни установить не удалось. Мы выясняли все: делали ремонт в доме? — нет; профессиональный вредный фактор? — нет; домашние животные есть? — тоже нет; работа с землей, с пылью в огороде? — нет… Она уехала домой, сообщала, что хорошо себя чувствует! Но через полгода она снова у нас с теми же инфильтратами в легких, с плохими результатами анализов, с сопутствующим заболеванием желудка. Словом, чувствовала себя действительно очень плохо. Лечение опять было эффективным. Но в следующий раз дотошный расспрос об образе ее жизни помог выяснить, наконец, причину ее заболевания. Оказалось, что, живя в собственном доме, с помощью любящего сына в одной из комнат был оборудован зимний сад. «Это моя любимая комната, я в ней отдыхаю», — говорила пациентка. А какие цветы у вас? — Да вся Голландия. Вот, все ясно! И цветы и почва — мощные факторы, которые вызывали и провоцировали возвращение болезни.

- А есть надежда когда-нибудь победить астму?

— К сожалению, прогнозы о полной победе над астмой нереальны. Ведь аллергизация населения только растет.

- Сейчас пациентам легче справляться с болезнью, чем сто лет назад?

— Значительно. В начале 90-х годов произошла революция в астмалогии. В мире неожиданно выросла смертность от астмы. Даже в Новой Зеландии, где для астматиков прекрасный климат, и именно там работала международная группа из представителей 18 стран, которая пришла к не очень обнародованному в те времена выводу: люди, страдающие астмой, отдают предпочтение препаратам, которые быстро снимают приступ удушья. Еще секунду назад он не мог сделать ни вдоха, ни выдоха, одно движение маленького ингалятора — и как будто и не было приступа. Но эти быстрые бронхорасширители, к сожалению, воздействуют не только на бронхи. Неблагоприятное влияние на сердце приводит к нежелательным результатам: возникает тахикардия, тремор рук. То есть побочные эффекты достаточно серьезные.

И тогда было принято революционное решение — разработка и внедрение ингаляционных гормональных препаратов, которые не снимают приступ удушья, но лечат астму. В нашей стране эти препараты представлены достаточно широко. Такое лечение — это долгий процесс, это лечение на всю жизнь, конечно, с адекватной коррекцией лечащего врача, что требует взаимопонимания, терпения и от пациента и от врача. Часто приходится слышать: «Этот ингалятор мне не снял приступ, а тот (небезопасный бронхрорасширитель..- Ред.) подействовал!» И тут важно объяснить, что нужно лечить не приступ, а саму болезнь.

Но то время я вспоминаю с большим удовольствием. Мы очень быстро внедрили все нововведения в лечении астмы, участвовали во всех конференциях, совещаниях, которые проводила ВОЗ, учились сами и проводили обучение врачей по всей стране, сотрудничали с российскими коллегами под эгидой ВОЗ. Моими учениками были защищены несколько кандидатских диссертаций, посвященных тяжелым проблемам астмалогии. Словом, мы были на самом пике, разработали отечественный прибор — пикфлоуметр, который помогает диагностировать астму и проверить эффективность ее лечения. «Ноу-хау» прибора (определенные свойства металла для измерительной пружинки) разработали тогда на «Интеграле». Три года пришлось добиваться осуществления этой задачи. Этот прибор нам служит до сих пор.

- Можно как-то уберечься от заболевания астмой? Очень часто слышу, что у детей частые бронхиты переходят в астму?

— К астме должна быть врожденная предрасположенность. Чаще всего она проявляется еще в детстве. Но бывают и случаи, когда астма впервые проявляется в пожилом возрасте. Она так и называется — поздно возникшая астма. Но предрасположенность к астме рождается с человеком. Вчера у меня была пациентка, молодая женщина, которая не верит в свой диагноз. Первый приступ астмы у нее был в шесть лет. Все это время ее ничто не беспокоило, никакого лечения она не принимала. Но диагноз астмы не снимается, это заболевание на всю жизнь. Как и ХОБЛ.

- Что такое ХОБЛ?

— Это хроническая обструктивная болезнь легких. ХОБЛ держит первое место по смертности среди наших больных. Поэтому цель ставится — замедлить развитие болезни, к сожалению, излечение невозможно. Несмотря на все усилия, процесс в дыхательных путях прогрессирует.

- Я никогда не слышала о такой болезни.

— Термин появился не очень давно. Родился из двух — хронического обструктивного бронхита и эмфиземы легких. Они всегда шли параллельно. Факторы риска — общие, особенности развития — тоже. И во время болезни может преобладать или бронхит, или эмфизема. Эмфизема — это патология легочной ткани, бронхит — патология дыхательных путей. Эти пациенты даже по-разному выглядят внешне. Больной с эмфиземой, как правило, худощав, у него запавшие надключичные ямки, межреберные промежутки втянуты, ему удобнее сидеть, положив локти на колени, слегка согнувшись. Им так легче дышать. А больные с бронхитом могут быть полноватыми, у них синий оттенок кожи.

- Но это видно на том этапе, когда болезнь очевидна. А с чего все начинается?

— Есть факторы риска, и на первом месте — курение. Индекс курения (сколько и как часто курит) выносится даже в диагноз.

- А можно предотвратить эту болезнь?

— Можно и нужно. Но в том-то и беда, что делать это надо тогда, когда о болезни никто не думает. Допустим, начинает человек курить лет в 18, кто-то еще раньше. Через сколько-то лет курения начинает покашливать, но его это не беспокоит — все курильщики покашливают. Тем более что качество жизни при этом не ухудшается. С годами такой кашель становится привычным. Проходят годы, в конце концов к кашлю курильщика присоединяется одышка. Вот именно этот момент должен насторожить. А еще через какое-то непродолжительное время жизнь затрудняется настолько, что малейшая физическая нагрузка — невыполнимая задача. Качество жизни нарушено серьезно. Есть пациенты, которые обращаются к нам на этой стадии. Это, конечно, очень поздно. Но на этой стадии нужно хотя бы курить бросить или уменьшить интенсивность курения.

- Существует миф среди курильщиков, что врачи не рекомендуют бросать курить тем, у кого очень большой стаж курения — 20 — 30 лет.

— Бросать нужно. Количество в качество переходит всегда. И наступает стадия, когда процессы становятся необратимыми: стенки бронхов становятся толстыми, легочная ткань теряет эластичность, уменьшается площадь, которая обеспечивает организм кислородом. Это очень серьезно. Поэтому мы обязательно настаиваем, если не бросить курить, то хотя бы уменьшить количество сигарет. Такие полумеры тоже могут замедлить необратимый процесс.

- А появляются способы лечения этой болезни?

— Да, и сейчас к нам в страну приходит единственный созданный препарат для лечения ХОБЛ под названием «Рофлумиласт», который борется с воспалением слизистых дыхательных путей. Осенью мы уже начнем лечение им.

- Ирина Михайловна, как пришли в медицину?

— У меня даже выбора никакого не было. Папа был врачом в Брестской области, потом возглавлял больницу под Пинском. У меня даже не возникало сомнений относительно будущей профессии.

- Но почему пульмонология?

— Я поступала в Минский мединститут. Но педиатрического факультета тогда в Минске не было, и можно было поехать учиться в Украину. Так я поехала в Винницу. Там вышла замуж и уехала с мужем — торакальным хирургом — в Ворошиловград. Там закончила лечебный факультет медицинского института. А потом вместе с мужем мы вернулись в Беларусь.

А в пульмонологию пошла во многом благодаря мужу. Я всегда была с ним рядом, и любовь к пульмонологии и торакальной хирургии и определила наш жизненный путь.

- Вы совмещаете научную деятельность и практику?

— Да, каждый день работаю в отделении, консультирую с коллегами каждого пациента. Выезжаю на консультации по всей стране. А наукой занимаемся в отделе, мои ученики работают над диссертациями, изучают новые подходы к лечению распространенных легочных болезней.

- Врачебная династия Лаптевых продолжается?

 — Да, дочь тоже пульмонолог, как я ее не отговаривала. Сейчас возглавляет кафедру пульмонологии в БелМАПО, пишет докторскую. И внученька закончила медуниверситет и ступила на ту же стезю — пытается, как дедушка, стать торакальным хирургом.

- Для девушки это очень тяжело!

— А ей нравится, она идет на операцию с удовольствием. Сейчас и дедушка, и внучка в отпуске, но постоянно волнуются, как там их больные.

ДОСЬЕ «КП»

Ирина Лаптева — руководитель отдела пульмонологии и хирургических методов лечения болезней органов дыхания РНПЦ пульмонологии и фтизиатрии. Внештатный пульмонолог Минздрава. Заслуженный врач Беларуси. Кандидат наук, доцент.